В.П.Петров

О роли партхозноменклатуры в становлении и гибели Советского Союза

Настоящая работа дополняет размещенные в интернете статьи "Почему разноречивы диагнозы кризиса и гибели СССР и какой из них верен" [1] и "Еще раз о разноречивости диагнозов гибели СССР и методике выбора верного диагноза" [2] , в которых дана методика поиска кардинальных причин трагедии СССР и оценка некоторых предлагаемых исследователями диагнозов. Чтобы завершить оценку диагнозов и расчистить дорогу к выработке единого диагноза, т.е. согласованного решения о кардинальных причинах трагедии СССР, представляется полезным остановиться на роли в этом явлении партхозноменклатуры (далее для краткости - "номенклатуры"), поскольку ее роль в возникновении, становлении и гибели Советского Союза весьма значительна, и многие исследователи считают номенклатуру непосредственным виновником гибели СССР [3-8].

Номенклатура СССР - это управленцы, в сущности вся управляющая подсистема системы управления советским обществом (политической системы). В последней кроме управляющей подсистемы имеется еще управляемая подсистема (население, ныне также достаточно часто употребляют термин "гражданское общество"). Названные подсистемы контактируют между собой через прямые и обратные связи. Подробнее о функционировании системы управления обществом см. [1, 9, 10].

Номенклатура СССР в значительной степени исполняла функции БЮРОКРАТИИ, т.е. слоя государственных чиновников, который имел и имеет место в любом государстве. Поэтому номенклатуру зачастую называют бюрократией. Научно роль бюрократии в государстве впервые была обозначена М.Вебером, причем оценена достаточно высоко. От бюрократии, как страты, общности, следует отличать бюрократизацию, под которой обычно понимается неоправданный рост бюрократии, а также некачественное исполнение ею своих обязанностей.

Существенная роль номенклатуры в судьбе СССР объясняется особенностью перехода страны к социализму. В [2] коротко поясняются этапы этого перехода. Здесь поговорим о них более развернуто. Советское государство возникло как государство социалистическое, но "досрочно", и не по "правилам" тогдашней марксистской теории. По "правилам" переход к социализму возможен при надлежащем уровне развития производительных сил, а движущей силой социалистической революции является пролетариат развитых стран. В России же не было ни развитого капитализма, ни мощного рабочего класса. Переход к социализму происходил в полуфеодальной стране и был обусловлен завязавшимся узлом экономических, социальных и политических противоречий (недостатком земли у крестьян, бойней первой мировой войны и т.д.) при НАЛИЧИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ о возможности создания более справедливого, нежели капиталистическое, социального устройства (без таких представлений перехода бы не было). Как уже отмечалось в [1], В.И.Ленин косвенно признавал "досрочность" социалистической революции в России, одновременно объясняя мотивы ее совершения: "Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры..., то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя двинуться догонять другие народы [11, т. 45, с. 381]. Запомним это высказывание В.И.Ленина о характере нашей революции, оно многое объясняет в истории "реального социализма". Истины ради следует заметить, что В.И.Ленин говорил это уже в конце своей жизни. В 1917 г. он рассматривал революцию в России лишь как факел всемирной социалистической революции, полагая, что в России социализм без поддержки мирового пролетариата победить не сможет [11, т. 31, с. 93]. Подробнее этот вопрос освещен в [9, с. 73, 74].

Вышеприведенное высказывание В.И.Ленина является великолепной "подсказкой" для исследователей причин гибели Советского Союза. "Подсказка" ясно показывает, что В.И.Ленин рассматривал рабоче-крестьянскую власть и советский строй, т.е. в сущности управляющую подсистему политической системы, как ФУНДАМЕНТ И ДВИЖУЩУЮ СИЛУ сознательного досрочного перехода к социализму, первичный источник всех действий: экономических, культурных, политических и т.д. по строительству социализма. Из "подсказки" ясно, что при досрочном переходе к социализму политический фактор первичен, а все остальные, в частности экономический фактор, вторичны, ибо они зависят от корректности действий социалистических политиков, т.е. в нынешнем понимании той же номенклатуры. Именно она при построении социализма должна определять и направлять действия масс.

В реальности так и было. И не могло быть иначе, если хотели построить СОЦИАЛИЗМ. Ибо вслед за возникновением Советского государства встала задача становления социализма в стране с подавляюще мелкобуржуазным и буржуазным населением. Задача эта противоречила текущим интересам масс населения России (ведь ломался привычный уклад жизни) и могла быть решена только под давлением управляющей подсистемы. Только она могла внести социалистическое сознание в массы населения, возглавить строительство социализма. Теория управления давала вариант решения такой задачи. Там показано, что в пределах интервала (запаса) устойчивости управляющая подсистема может проводить политику, противоречащую желаниям управляемой подсистемы [12, с. 25]. Поэтому управляющей подсистеме предстояло успеть за этот интервал преобразовать мелкобуржуазное и буржуазное общество в общество преимущественно социалистической ориентации. Иначе говоря, по Ленину, довести культуру общества до социалистического уровня, в частности, по материальным и духовным аспектам. Если этого не будет сделано, то вступит в силу грозное предупреждение К.Маркса: "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества" [13, т. 13, с. 7]. Применительно к тому времени это означало, что мелкобуржуазные массы населения через обратные связи изменят политику управляюшей подсистемы в сторону реставрации капитализма.

Но управляющей подсистеме советского общества удалось (и в том заслуга номенклатуры), хотя она и не располагала знаниями теории управления, выполнить эту задачу: в конце 30-х годов исходное общество в основном было преобразовано в общество социалистической ориентации. Надо понимать, что для преобразования потребовались принудительные меры и нарочито ОСЛАБЛЕННЫЕ ОБРАТНЫЕ СВЯЗИ в системе управления обществом. Особенно исключалась возможность ОБРАТНОГО УПРАВЛЕНИЯ, т.е. силового воздействия населения на власти, скажем, через выборы. Поэтому на данном, ПЕРВОМ ЭТАПЕ становления социализма применялись не прямые, а многоступенчатые выборы, вводился институт лишения права голоса для заведомо враждебных социализму классов: буржуазии, кулачества, духовенства и совершенно исключался из системы управления обществом механизм самонастройки (самоналадки) системы, который позволяет модернизировать, настроить управляющую подсистему снизу при недовольстве населения властью, например, через отставку правительства. В конечном счете под руководством номенклатуры самый сложный, самый тяжелый участок пути досрочного перехода к социализму, стоивший обществу моря крови, слез, труда и пота, был пройден. Совершенно очевидно, что на пути досрочного перехода к социалзму этот этап был неизбежен.

К концу первого этапа становления социализма, когда общество становится социалистически ориентированным, необходимость в ослаблении обратной связи отпадает, и должен начинаться ВТОРОЙ, он же последний, этап становления социализма, в конце которого строй будет соответствовать признакам, которыми определил его В.И.Ленин в работе "Государство и революция": общей собственностью на основные средства производства и распределением благ по труду [11, т. 33, с. 93, 98]. Ведь на первом этапе становления социализма, ввиду слабой обратной связи, советское общество было лишь ЮРИДИЧЕСКИМ собственником основных средств производства. ФАКТИЧЕСКИМ же собственником оных являлась номенклатура. М.К.Голубев в работе "Отношения соственности" показывает, что собственник лишь тогда является фактическим собственником, когда осуществляет право контроля. При слабой же обратной связи в системе управления советским обществом право контроля утрачено, а потому советское общество в распоряжении собственностью практически не участвовало, что наглядно демонстрирует хотя бы пример передачи Крыма Украине.

Задачей второго этапа является восстановление нормальных обратных связей, введение обратного управления и механизма самонастройки в систему управления обществом, а также постепенное овладение населением навыками их использования, т.е. навыками демократии. (В настоящее время под демократией обычно понимается наличие полноценных обратных связей, в том числе гласности, и именно такая трактовка здесь используется.) Поскольку мало иметь передовую систему управления, нужно еще уметь ею пользоваться. Решение данной задачи необходимо не только для завершения становления социализма, но и для ИСКЛЮЧЕНИЯ ЕГО ГИБЕЛИ. Дело в том, что из-за слабой обратной связи профессионализм управленцев, в нашем случае номенклатуры, неизбежно снижается и со временем может стать меньше того минимума, который необходим для нормального функционирования системы управления обществом [9, с. 15], что приведет к ее "отказу". (Понятно, что для нормальной работы устройства или системы управления, в том числе и политической, их элементы должны быть надлежащего качества.) Представляется, что для управляющей подсистемы реализовать второй этап становления социализма значительно проще, чем первый, поскольку она имеет дело уже не с противостоящими ей мелкобуржуазными массами, а с заинтересованным в этом мероприятии социалистически ориентированным обществом. Но не следует забывать характерной для второго этапа трудности: номенклатура ДОБРОВОЛЬНО должна перестать быть фактическим собственником. Да, она в значительной степени сохранится, ибо от разделения труда никуда не денешься, и управленцы будут всегда нужны. Но ей, и в первую очередь высшим партийным функционерам, придется кое-чем поступиться. Над ними будет учрежден контроль, а партия из главного, доминирующего звена управления должна перейти в канал обратной связи, т.е. занять положение, в какой-то степени подобное профсоюзам. Если номенклатура найдет в себе силы это сделать, то переход к социализму будет успешно завершен. Если нет, то профессионализм ее, в силу указанных выше причин, постепенно станет меньше необходимого минимума, она не справится с управлением и в стране возникнет кризис. Так как в системе управления обществом отсутствует механизм самонастройки, то общество не сможет разрешить его легитимно, и он будет разрешен нелегитимно, через разрушение системы управления обществом. Ибо других путей самонастройки общество не знает. Разумеется, недоброжелатели могут попытаться воспользоваться сложившейся ситуацией, поскольку общество в этот период неустойчиво. Сторонникам социализма это следует учитывать.

Такова гипотеза, построенная на основе работ [9, 10, 12, 16]. Если она подтвердится событиями истории, например, имевшими место в СССР, то может быть переведена в разряд теории.

В СССР из-за надвигавшейся войны переход ко второму этапу становления социализма был невозможен. Война консолидировала советское общество. Как уже отмечалось, САМЫЙ СЛОЖНЫЙ, САМЫЙ ТЯЖЕЛЫЙ, в сущности, ЭТАП становления социализма БЫЛ ПРОЙДЕН. После войны безусловно следовало переходить ко второму этапу становления социализма. Разумеется, демократизация общества должна была происходить постепенно, планомерно, под контролем властей, чтобы избежать различного рода социальных выбросов, которыми могли воспользоваться внутренние и внешние враги социализма. (Как и произошло при Горбачеве, который "ввел демократию" скачком) Однако не было даже намека на переход ко второму этапу становления социализма. Конечно, тогдашняя теория не указывала на необходимость второго этапа. Однако и у В.И.Ленина в свое время, и у И.В.Сталина в конце жизни ощущалось беспокойство по поводу обстановки в ЦК. В.И.Ленин предлагал одно время ввести в ЦК большое число рабочих. И.В.Сталин также задумывался о реформе высшей партийной власти. Так что практическая потребность в модернизации системы управления, руководством ощущалась. Но она не вылилась в теоретические разработки, тем более с выходом на демократизацию общества. И в этом есть определенная доля вины И.В.Сталина, как безусловного лидера того времени. Сложилась практика, когда партийная верхушка взяла на себя роль арбитра и даже законодателя в вопросах теории. Вместо того, чтобы в роли диспетчера создавать условия для дискуссий, обеспечивать экспериментальную проверку наиболее приемлемых предлагаемых мер и гипотез и способствовать выявлению истины, партийная верхушка диктовала свою, зачастую научно малообоснованную, точку зрения, которую обсуждать и, тем более, против которой возражать, было опасно. В результате развитие теории чрезвычайно замедлилось, а исследование некоторых ее направлений (скажем, кибернетического) было просто запрещено. Осмеивалась и преследовалась генетика, под предлогом искоренения низкопоклонства перед Западом не одобрялось даже чтение иностранной технической литературы. Вот такие искривления.

Надо отметить, что И.В.Сталин вообще к демократизации, даже в партии, относился настороженно. Это следует из его заключительного слова на 13-ой партконференции в 1924 г, где он коснулся вопроса демократии в партии [14, с. 7, 8]: "Скажу лишь одно, что демократии развернутой, полной демократии, очевидно, не будет...демократия не есть нечто данное для всех времен и условий, ибо бывают моменты, когда нет возможности и смысла проводить ее. Для того, чтобы она, эта внутрипартийная демократия, стала возможной, нужно два условия или две группы условий, внутренних и внешних, без которых всуе говорить о демократии.

Необходимо, во-первых, чтобы индустрия развивалась, чтобы материальное положение рабочего класса не ухудшалось, чтобы рабочий класс рос количественно, чтобы культурность рабочего класса поднималась, и чтобы рабочий класс рос также качественно. Необходимо, чтобы партия, как авангард рабочего класса, также росла, прежде всего качественно, и прежде всего за счет пролетарских элементов страны. Эти условия внутреннего характера абсолютно необходимы для того, чтобы можно было поставить вопрос о действительном, а не бумажном проведении внутрипартийной демократии.

Но...есть еще вторая группа условий, условий внешнего характера, без наличия которых демократия внутри партии невозможна. Я имею в виду известные международные условия, более или менее обеспечивающие мир, мирное развитие, без чего демократия в партии немыслима. Иначе говоря, если на нас нападут и нам придется защищать страну с оружием в руках, то о демократии не может быть и речи, ибо придется ее свернуть. Партия мобилизуется, мы ее, должно быть, милитаризуем, и вопрос о внутрипартийной демократии отпадет сам собой."

Вот так И.В.Сталин расценивал возможность внутрипартийной демократии. Что уж говорить о демократии в обществе. Причем такая оценка дана всего через три года после 10-го съезда РКП(б), который подчеркивал необходимость, в целях сближения "верхов" и "низов", видоизменить организационную оболочку в форму "рабочей демократии". "Форма рабочей демократии исключает всякое назначенство, как систему, а находит свое выражение в широкой выборности всех учреждений снизу доверху, в их подотчетности, подконтрольности и т.д.… Методами работы являются, прежде всего, методы широких обсуждений всех важнейших вопросов, дискуссий по ним, с полной свободой внутрипартийной критики, методы коллективной выработки общепартийных решений, пока по этим вопросам не принято общеобязательных партийных решений..." [15, с. 563]. Во исполнение этого решения съезд предписывал ЦК дважды в год (!) проводить партийные конференции [15, с. 569]. Известно, что И.В.Сталин партийными конференциями (да и съездами) партию не "баловал".

После войны отмеченные И.В.Сталиным условия развития демократии были налицо. Тем не менее каких-либо изменений в партии, и, тем более, в обществе не произошло. В упомянутом выступлении на 13-ой партконференции И.В.Сталин отмечал препятствия внутреннего характера, мешающие проведению демократии, в частности, неподготовленность партийных кадров к ее восприятию, трудности ее введния в обстановке, когда партийные кадры, наряду с политическим воспитанием, вынуждены заниматься хозяйственными проблемами. Понятно, однако, что эти препятствия были изживаемы, к тому следовало лишь руки приложить. Беда в том, что И.В.Сталин сам был носителем этих недостатков.

В превосходной работе [8], автор которой положительно отличается от иных современных марксистов тем, что не хоронится за спины гигантов - классиков, а с уровня их плеч стремится заглянуть вперед, утверждается, что И.В.Сталин специально, в целях обеспечения господства номенклатуры, создал идеологию наличия двух классов (рабочих и крестьян) в советском обществе. Хотя первоначально считал советское общество начала 30-х годов бесклассовым [8, с. 31-37]. Не ясно, однако, чем такая идеология могла поддержать номенклатуру. Скорее И.В.Сталин таким образом пытался объяснить отношения собственности (государственной и колхозной). Но факт остается фактом: И.В.Сталин НЕ ДАЛ ХОДУ ВТОРОМУ ЭТАПУ СТАНОВЛЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА.

Его преемники в том от него ничем не отличались. Один раз, после ХХ-го съезда КПСС, была попытка демократизации партии: ввели ротацию кадров, впрочем, не затрагивающую генсека. Но вскоре все стало по-прежнему. И.В.Сталин оставил после себя значительный запас устойчивости системы управления советским обществом, порядка 38-ми лет. Преемники И.В.Сталина не воспользовались этим сроком для реализации второго этапа становления социализма, управление не становилось более демократичным. Правда, оппонентов не расстреливали и не сажали в тюрьмы столь масштабно, как прежде. Но был расстрел рабочей демонстрации (Новочеркасск, 1962 г.), особенно ретивых критиков признавали ненормальными и сажали в "психушку" (пример: генерал Григоренко), вынуждали эмигрировать (пример: философ Зиновьев). Чинились препятствия демократизации других соцстран. Общество по-прежнему "получало" социализм "милостью" управляющей подсистемы.

Между тем задержка с переходом ко второму этапу становления социализма делала свое дело. После ухода управленцев, закаленных подпольем, революцией и гражданской войной, целью жизни которых было строительство социализма, и которые обладали надлежащим для этого профессионализмом (признанным лидером здесь был И.В.Сталин), профессионализм последующих лидеров номенклатуры неуклонно снижался, рост производства замедлялся, узкие места экономики (громадные потери продукции при хранении и переработке, ручной труд на уборке урожая и т.п.) не "расшивались", дефицит потребительских товаров стал постоянным, падала трудовая дисциплина, возникли "приписки" и т.д. Это говорило о том, что система управления обществом потеряла свойство саморегулирования [9, с. 14, 15] и нуждалась в самонастройке. Росла негативная реакция населения. Необходимо было навести порядок, и в массовом сознании общества Идея наведения порядка стала развиваться и крепнуть. Некоторые шаги, предпринятые в этом направлении Ю.В.Андроповым, одобрялись обществом. Прирост промышленного производства с 2,5% сразу повысился до 4%. Но Ю.В.Андропов недолго был генсеком, а после него все вернулось "на круги своя".

Особо следует коснуться состояния теории в области социологии и экономики. После И.В.Сталина высшие партруководители непосредственно сами теорией не занимались, препоручили ученым. Среди ученых, как водится, взгляды на одни и те же явления расходились, шла борьба групп, школ, часто непохвальными методами, через влияние и связи. В отличие от сталинского периода высшие партруководители в качестве арбитров теперь обычно не выступали. Однако и координацией теоретических споров и дискуссий в направлении выяснения истины не занимались. В результате зачастую побеждало не корректное мнение, а принадлежащее наиболее ухватистой и влиятельной группе. В области социологии установилось засилье догматиков. В области экономики, в связи с экономическими трудностями в стране, набирали вес "рыночники" - сторонники использования рынка в социалистическом хозяйстве. В том не было бы беды, оставайся они на позициях социализма. Однако, в конечном счете, многие из них (например, Бунич, Шмелев) скатились к идеологии капитализма.

Советское общество с энтузиазмом встретило назначение Горбачева генеральным секретарем КПСС в надежде, что молодой и энергичный руководитель реализует Идею наведения порядка, охватившую общество, выступит в роли наладчика системы управления, поправит положение дел. Но надежды не оправдались. К тому времени практически все высшие руководители страны (в первую очередь Политбюро, ЦК) не обладали надлежащим минимумом профессионализма. Экономика страны испытывала серьезные трудности, дефицит потребительских товаров углублялся, негативная реакция населения нарастала. Народ отвергал Горбачева, но ЛЕГИТИМНО заменить его другой кандидатурой в силу отсутствия механизма самонастройки не могло. Вектор массового сознания стал даже поворачиваться в сторону от социалистического направления [17]. Общество ПОДОШЛО К ГРАНИЦЕ УСТОЙЧИВОСТИ [9, с. 31-35].

В такой ситуации появление лидера или иного организующего начала, откликнувшегося на Идею общества или изобразившего такой отклик, приводит к консолидации общество вокруг него. Нельзя сказать, что все советское общество попалось на удочку популистских заявлений Ельцина. Но значительные массы населения ему поверили. Тому способствовала кампания критики действительно имевших место недостатков "реального социализма", а также отсутствие отпора со стороны впавшей в паралич КПСС и дезорганизованных социалистически ориентированных масс населения. К слову сказать, последние вообще не очень-то верили в угрозу строю, это расценивалось как невозможное. Ведь у властей, на первый взгляд, было все необходимое для защиты строя. События ГКЧП показали, что не было главного: убежденности в правильности принятых решений и твердости в их отстаивании. После них страна стала сползать к капитализму.

Здесь уместно заметить, что для выступления масс необходимо два условия. Во-первых, они не видят иного выхода из создавшегося положения, т.е. создана ситуация, когда их загнали в "угол", причем массы должны "дозреть" до состояния крйнего возбуждения. Во-вторых, должно иметься организующее начало, скажем лидер, который способен уловить запросы масс и руководить выступлением. Абсолютно стихийного выступления не бывает, всегда есть организующее начало, пусть и не очень заметное [12, с. 29-33]. Такое организующее начало в виде партии большевиков было в октябре 1917 г., в виде Саакашвили в грузинской "революции роз", в виде Ющенко и Тимошенко в "оранжевой революции" на Украине. Не имеет значения, чем руководствуется организующее начало, важно, чтобы оно было. В событиях развала СССР роль организующего начала сыграл Ельцин, безусловно не без поддержки Запада.

Таким образом, изложенная выше гипотеза подтверждена событиями в СССР, и, значит, может считаться теорией. В заключение коснемся наиболее существенных СОВПАДЕНИЙ и ОТКЛОНЕНИЙ от нее, которые имеют место в диагнозах упомянутых выше работ [3-8]. Но предварительно покажем важность совпадения результатов независимых исследований для повышения достоверности конечного результата. Возьмем для примера небольшую достоверность одного исследования, скажем 60% (ошибка 40%, т.е. 0,4), которая в сущности близка к достоверности "гаданий", т.е. 50%. Конечный результат уже при совпадении двух иследований той же достоверности будет содержать вероятность ошибки 16%, при трех - 6,4%, при четырех - 2,56%. Ошибка уменьшается в степенной функции от числа исследований. Поэтому при анализе важно выявлять даже частичные совпадения независимых исследований, ибо они образуют "островки" достоверности, на которые исследователи уже могут надежно опираться.

Итак, вернемся к работам [3-8]. Работа [3], в отличие от ответа А.А.Пригарина на вопросы "ПС" [1], весьма содержательна. Основной ее тезис: "причина отчуждения рабочего класса и интеллигенции от Советской власти, накапливавшегося в последние 20-30 лет, состоит в том, что подавляющее большинство народа не оказывало никакого влияния на выработку политического курса страны, а его участие в политической жизни носило чисто ритуальный характер". Тезис этот, сформулированный А.А.Пригариным в политических категориях, будучи переведен в категории управленческие, означает неполноценность, слабость обратной связи в системе управления советским обществом. Налицо полное совпадение данного диагноза с утверждением настоящей статьи, что, как указывалось, значительно увеличивает достоверность диагноза. Оглядываясь назад, А.А.Пригарин совершенно правильно отмечает, что "та жестко централизованная система управления страной, которая сложилась к концу 20-х годов, не была монстром, искусственно и искусно сконструированным Сталиным и его сторонниками. Она была не просто целесообразной, а исторически необходимой и, более того, неизбежной". Иначе говоря, А.А.Пригарин выделяет данный этап становления социализма, как совершенно необходимый. Здесь также наблюдается полное совпадение его утверждения с выводами настоящей статьи, и это также означает рост достоверности выводов. А.А.Пригарин отмечает, что "власть, не контролируемая народом...неизбежно от него отрывается...Но и народ отрывается от власти..." Все так. А дальше начинается путаница: "...главное противоречие любой централизованной системы - то, что власть в ней не контролируется снизу". На самом же деле в централизованной системе власть вполне может контролироваться снизу, если будет обеспечена полноценность обратных связей. Более того, в норме так и должно быть, иначе централизованная система не сможет обеспечить нормального управления (что и случилось в СССР). Не следует отождествлять централизацию и обратную связь. В этой связи необходимо отметить общее слабое место всех исследований по теме гибели СССР: недостаточное знание и внимание к теории управления, хотя "копаться" приходится именно в этой области.

А.А.Пригарин ошибается в причине сбоя экономики. Не потому произошел сбой, что тысячекратно "выросли производственный аппарат страны, номенклатура выпускаемой продукции. В еще большей степени усложнились производственные связи" или из-за централизации. Он произошел в силу ПОТЕРИ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА руководством. Был бы надлежащий профессионализм - отладили бы и "систему экономического управления", в том числе централизованную. Слабая обратная связь приводит к "измельчанию" руководства, утере им профессионализма. Именно этот механизм работал в СССР после ухода И.В.Сталина. Не зная, как справиться с возникшими экономическими трудностями, часть высшей номенклатуры в конце советского периода возложила надежды на элементы рыночных отношений, а затем скатилась к капитализму. Но неправильно полагать, как это делает А.А.Пригарин и авторы [4], что номенклатура была настроена, и наконец смогла, обменять власть на собственность. Неправильно, потому что в реальности не было такого настроя и не наблюдалось механизма такого обмена. В советское время не то что говорить, даже думать о том было опасно. Причем заботилась об этом именно номенклатура. Кроме того, не следует забывать и о событиях ГКЧП, которые прямо свидетельствуют, что не вся номенклатура была склонна менять власть на собственность. Утверждение же А.А.Пригарина, что "вся основная масса бюрократии, как социального слоя, всей душой тянулась к буржуазному образу жизни, к буржуазному строю" не подтверждено социологическими данными, как это положено в случае научного исследования [1]. Кроме того, непонятно, почему она после ухода И.В.Сталина так долго (38 лет)"тянулась"? Реальность показывает, что подавляющая часть номенклатуры до гибели СССР вела себя тихо, и если что и поменяла на собственность, то не власть, а СВЯЗИ, и тогда, когда власти у нее уже не было.

В работе [5] В.К.Дяченко полагает, что переход к социализму должен состоять из двух этапов. Первый этап начинается с выхода пролетариата на историческую арену и завершается заменой буржуазной диктатуры народовластием. На втором этапе прежний государственный механизм угнетения людей труда заменяется механизмом общественного самоуправления трудящихся. Главная историческая задача этого этапа состоит в том, чтобы новое государство "обеспечило утверждение и развитие социалистического общественного самоуправления трудящихся во всех областях жизни общества. Прежде всего в процессе превращения капиталистического способа производства в социалистический и многоукладной экономики в социалистическую" [с. 16]. Как видим, здесь много общего с теорией, изложенной в данной статье. Однако остается неясным, каким образом удастся исходное мелкобуржуазное общество преобразовать в общество социалистческой ориентации, коль в обоих этапах В.К.Дяченко стремится к "царству" самоуправления, т.е. к сильной обратной связи в системе управления обществом.

Что же касается причин гибели Советского Союза, то в [5] они видятся так: "К буржуазному перевороту и последующей социально-экономической, политичской и национальной катастрофе привели те же политические и идеологические силы, которые в течение десятилетий существования советской власти стояли у ее кормила, управляли обществом, распоряжались средствами производства и заведовали распределением материальных ценностей. В причинах срыва процесса перехода от капитализма к социализму, в своей собственной гибели, в развале СССР и последовавших за этим трагедиях входивших в его состав народов виновата только КПСС, прежде всего ее верхние политические, управленческие и идеологические круги и структуры" [с. 63]. "... КПСС погубила дело социалистического строительства в СССР и сама бесславно погибла именно потому, что она на практике не закрепила за собой роли партии социалистического общественного самоуправления на втором этапе его развития" [с. 65]. Как видим, утверждения [5] не совсем конкретны, но достаточно близки к основной линии данной статьи. Это также способствует повышению достоверности формулируемого единого диагноза трагедии СССР.

В [6] автор отводит важнейшую роль в гибели СССР внешнему фактору [с. 104]. Как показано в [1], такая установка, при выявлении причин гибели СССР, ошибочна, поскольку внешние воздействия являются для системы данностью и следует искать те внутренние причины, которые не позволили нейтрализовать внешние воздействия. Вместе с тем, автор признает, что "сама по себе внешняя угроза не могла бы разрушить СССР, если бы наряду с ней не существовали определенные внутренние причины" [с. 104] и приводит ряд непосредственных причин кризиса, в конечном счете сводя все в сущности к перерождению руководства, внутреннему и внешнему заговорам и перевороту. В заключительной формулировке основного фактора гибели СССР автор противоречит сам себе, так как называет в ней недостаточную квалификацию управленцев [с. 114], а вовсе не заговоры. Но он не прослеживает причинно-следственную цепочку их недостаточной квалификации, а значит не находит ее главного звена - отсутствие контроля, слабость обратной связи, и это является существенным недостатком работы [6].

В работе [7] авторы касатся роли номенклатуры в судьбе СССР в контексте декларируемого ими современного длительного интернационального прогресса из "царства необходимости" (капитализма) в "царство свободы" (коммунизм), который (прогресс) они и обозначают словом "социализм". (Впрочем, в табличках на с. 288, 289 они приводят и статические черты, адекватные, по их мнению, "нормальному" социализму.) Процесс рождения нового общества происходит во всемирном масштабе, причем как через революции, так и социальные реформы в капиталистических странах [с. 287]. Авторы уподобляют этот процес эволюционному течению, при котором имеют место мутационные изменения. Они полагают, что существует "основная дорога истории", не уточняя, впрочем, что является таковой в процессе рождения "царства свободы", и спектр отклонений от нее, которые и называют "мутантные". "В момент генезиса, начиная с революции 1917 г., рождавшеесе новое общество обладало набором признаков ("депо мутаций"), позволяющих ему эволюционировать по разным траекториям (в том числе - существенно отклоняющимся от пути трансформации "царства необходимости" в "царство свободы"). Особенности "среды" - уровень развития производительных сил, социальной базы социалистических преобразований, культуры населения России и международная обстановка - привели к тому, что из имевшихся в "депо мутаций" элементов возникшей тогда системы наибольшее развитие и закрепление постепенно получили процессы бюрократизации, развития государственного капитализма и другие черты, породившие устойчивую, но крайне жесткую, не приспособленную для дальнейших радикальных изменений систему. В результате возник мутант процесса генезиса царства свободы (коммунизма)" [с. 291]. Авторы полагают, что, с одной стороны, он был хорошо приспособлен к "среде" России и мировой капиталистической системы первой половины и середины ХХ-го века, но, с другой стороны, далек от траектории движения к коммунизму, поскольку не был адекватен для новых условий генезиса НТР, постиндустриализационного, информационного общества, не мог дать адекватный ответ на вызов обострившихся глобальных проблем, новых процессов роста благосотояния и т.п., развертывающихся в развитых капстранах второй половины ХХ-го века. В конечном счете авторы [7] расценивают "реальный социализм" СССР как тупиковый в историческом смысле слова вариант общественной системы, находившейся в начале общемирового переходного периода от капитализма к коммунизму, выходящей за рамки капитализма, но не подлежащей дальнейшему развитию. В то же время эта система впервые в истории человечества в массовом масштабе генерировала ростки ассоциированного социального творчества.

Как видим, авторы констатируют мутации только как факт (зачем? это ничего не дает), но не выявляют их причин, хотя конечно же они существуют в каждом конкретном случае, и для СССР в том числе, т.е. допускают все ту же ошибку, см. [1]: не прослеживают причинно-следственной цепочки явления. Среди развитых и закрепленных сторон "мутаций" они упоминают бюрократизацию, что в известной степени соответствует линии, прослеживаемой в настоящей статье, и способствует созданию "островка достоверности" в части обвинения номенклатуры в гибели СССР.

Работа [8] особенно продуктивна. Л.А.Гриффен не только декларирует тезисы, чем в основном ограничиваются авторы [3-7], но и тщательно их аргументирует. Однако он прослеживает российские события лишь на основе классового аспекта и отношений собственности, не используя, как правило, теории управления. В результате не вскрывается главная причина "перерождения" номенклатуры: потеря ею профессионализма из-за слабости обратной связи, и возникает ошибочная ориентация автора на ликвидацию номенклатуры вообще (хотя управленцы являются непременным компонентом любой системы управления обществом, в том числе социалистическим и коммунистическим). "В наиболее общем виде <<будущий >> социализм можно бы было определить как социализм без номенклатуры... ее ликвидация является наиболее важным социальным изменением, без которого невозможен переход к новому этапу развития социализма" [с. 93]. Не рассматривается также вопрос отличия гибели страны от кризиса. Но в работе есть очень важный для нас тезис о неизбежности при переходе к социализму ЭТАПА ЗАРОЖДЕНИЯ И ПРАВЛЕНИЯ НОМЕНКЛАТУРЫ, который служит повышению достоверности важного звена в теории становления и гибели социализма. Об этом тезисе и пойдет речь.

Л.А.Гриффеном очень дотошно исследуется процесс зарождения номенклатуры после взятия власти большевиками [с. 67-71], показывается необходимость и неизбежность ее существования на определенном этапе строительства социализма [с. 25-27]. В социологии бюрократия никогда не считалась классом, но Л.А.Гриффен рассматривает ее как "номенклатурный класс", старательно обосновывает это утверждение, в том числе путем критики высказываний Сталина [с. 31-38] и Троцкого [с. 39-51], который не считал номенклатуру (он называл ее бюрократией) классом. Учитывая, что нас интересует сущность явления, а она не зависит от терминологии, на вопросе классификации номенклатуры останавливаться нет нужды. Но необходимо внести ясность в вопрос об интересах номенклатуры, поскольку Л.А.Гриффен, искажая их, приходит к неверным выводам о глубинной причине кризиса в СССР.

Л.А.Гриффен утверждает, что сначала "эти интересы объективно совпадали с коренными интересами большинства советских людей" [с. 26] и лишь "по мере развития социалистических общественно-экономических отношений нарастало действительное противоречие между интересами <<номенклатурного класса>> и основной массы трудящихся" [с. 78]. Здесь необходима поправка. Во-первых, номенклатура была "создана" для сознательного руководства построением социализма (вспомним высказывание В.И.Ленина о характере нашей революции [11, т. 45, c. 381]) и в идеале именно в этом заключались ее интересы (что, разумеется, не исключает в реальности отклонений от них). По возникновении советского государства общество было мелкобуржуазным и буржуазным, поэтому вначале интересы номенклатуры не могли совпадать с коренными интересами населения, в частности, крестьян, что, кстати, в другом абзаце той же страницы признает сам Л.А.Гриффен: "На селе началась ожесточенная классовая борьба... - не только с кулаками, но с крестьянством как мелкобуржуазным классом". Во-вторых, интересы эти не менялись до конца, что опять-таки отмечает сам Л.А.Гриффен, когда говорит: "Изменение нашего положения в мире к худшему непосредственно затрагивало прежде всего статус самого верхнего этажа управляющей иерархической системы, поскольку... данная группа вынуждена была отождествлять свои интересы с интересами системы, свои судьбы с судьбами страны" [с. 80]. Рассматриваемое утверждение Л.А.Гриффена призвано в действительности как-то объяснить экспоненциальное снижение среднегодовых темпов роста национального дохода страны в период 8-11 пятилеток [с. 79], на базе которого он совершенно верно поясняет, почему разрыв в национальных доходах США и СССР перестал сокращаться и начал увеличиваться. Но это объяснение не отражает механизма процесса снижения, а потому ошибочно. На самом деле снижение объяснялось неуклонным падением профессионализма высших структур номенклатуры. Оно происходило в силу отсутствия требовательности снизу из-за слабости обратной связи, хотя интересы номенклатуры оставались прежними (государственными). В силу того, что Л.А.Гриффен не выявил этого механизма, он и пришел к выводу о необходимости ликвидации номенклатуры вообще.

Интересно, что Л.А.Гриффен стремится трактовать российские события начала 1917-го года по настоящий момент как единый непрерывный процесс социалистической революции, т.е. в известной степени солидарен с авторами [7]. Он прямо утверждает, что никаких двух революций не было. Была одна - социалистическая революция со своими этапами, характеризующимися различными задачами и движущими силами [с. 64]. Даже нынешнее состояние постсоветского пространства он рассматривает как социализм, правда находящийся "в глубочайшем, жесточайшем кризисе, можно сказать, в коматозном состоянии" [с. 88], и ставит задачу: вывести его из комы. Иначе говоря, он считает развитие событий на постсоветском пространстве нормальным "эволюционным" процессом ликвидации номенклатуры ВООБЩЕ через ликвидацию нынешней номенклатуры, в которую "обернулась" старая бюрократия. Однако ясно, что ликвидацию нынешней номенклатуры можно осуществить лишь под управлением группы лидеров (подобно октябрьскому перевороту 1917 года), которые составят основу новой номенклатуры. То есть процесс пойдет по "второму кругу". Разорвать его можно только УСИЛИЯМИ ОБЩЕСТВА, ОСОЗНАЮЩЕГО ВСЮ ОПАСНОСТЬ ОТСУТСТВИЯ СИЛЬНЫХ ОБРАТНЫХ СВЯЗЕЙ, особенно ОБРАТНОГО УПРАВЛЕНИЯ, в политической системе. Иного пути нет. Сразу после создания общества социалистической ориентации, пока еще "социалистическая" номенклатура не утратила своего профессионализма, несмотря на то, что - по выражению Л.А.Гриффена - "номенклатурный класс" не захочет отдать власть добровольно, требованиями социалистически ориентированного общества обратные связи в политической системе должны быть доведены до нормы и введен механизм самонастройки системы. Именно это необходимо для завершения становления социализма при "досрочном" к нему переходе, а не ликвидация (по Л.А.Гриффену) номенклатуры как класса.

Возможен недоуменный вопрос: почему же не "перерождается", не "мельчает" номенклатура на Западе?

Тому есть несколько причин. Основная та, что общественные системы наиболее развитых буржуазных стран (в том числе и партийные системы) имеют достаточно сильные обратные связи. Скажем, конфуз буржуазной партии на выборах, подобный приключившемуся с КПРФ, вызвал бы немедленную отставку лидера партии. Более того, он даже не стал бы дожидаться требований отставки, а ушел бы сам. В госноменклатуре Запада допустивший ошибку управленец тотчас заменяется, поэтому ее профессионализм поддерживается на должном уровне. Номенклатуру корпораций контролируют собственники, ориентируясь по прибыли. Опасность подстерегает те корпорации, в которых управленцы одновременно являются собственниками, подобно тому, как советская номенклатура являлась фактическим собственником основных средств производства. Такая корпорация в случае неумелого управления терпит банкротство, и тем повышает общий уровень профессионализма номенклатуры.

Таким образом, работы [3-8] значительно повышают достоверность наиболее важных звеньев теории, изложенной в настоящей статье и в [12]. Очень жаль, что на момент написания [12] автор не был знаком с работами Л.А.Гриффена, в частности [8], и не использовал их в [12]. Представляется, что данная статья в сочетании с [1, 2] в достаточной степени расчищает дорогу к УТВЕРЖДЕНИЮ окончательного диагноза кризиса и гибели Советского Союза. Он в том, что глубинной причиной кризиса и гибели СССР было отсутствие в системе управления советским обществом сильной обратной связи, особенно контроля снизу и обратного управления, что неизбежно вызвало падение профессионализма высшего руководства страны, а вследствие того, возникновение экономического, социального и политического кризиса. Разрешить кризис ЛЕГИТИМНО население не могло по причине отсутствия в указанной системе (опять-таки из-за неполноценности обратной связи) механизма самонастройки (самоналадки, самоорганизации) и самоорганизация стала осуществляться НЕЛЕГИТИМНО, через слом прежней системы управления обществом.

Литературные источники

1. Петров В.П. Почему разноречивы диагнозы кризиса и гибели СССР и какой из них верен. vkpb-zapad.narod.ru.

2. Петров В.П. Еще раз о разноречивости диагнозов гибели СССР и методике выбора верного диагноза. vkpb-zapad.narod.ru.

3. Пригарин А.А. Социализм и демократия //Правда. 24-26 марта 1998 г. N 26 (927845).

4. К вопросу о партийном строительстве и тактике левого движения в современных условиях. М. 2005, с. 15.

5. Дяченко В.К. Социализм и самоуправление народа. М. 2000.

6. Клоцвог Ф.Н. Социализм: теория, опыт, перспективы. М. КомКнига. 2005.

7. Бузгалин А.В. Колганов А.И. Глобальный капитал. М. УРСС. 2004. с. 284-292.

8. Гриффен Л.А. Социализм. Некоторые вопросы теории. Киев. 1998.

9. Петров В.П. Объект управления - население. Начала теории управления социальными системами. Кризис в СССР: причины и защита. М. 1999.

10. Петров В.П. Комментарии к истмату. М. 2003.

11. Ленин В.И. ПСС5.

12. Петров В.П. Социология СССР; очерк становления и гибели Советского Союза. М. 2005.

13. Маркс К. Энгельс Ф. СС2.

14. Сталин И.В. Сочинения, т. 6. М. ОГИЗ. 1947.

15. Десятый съезд РКП(б). Март 1921 г. Стенографический отчет. М. Государственное издательство политической литературы. 1963.

16. Петров В.П. Комментарии к истмату. Избыточный продукт, стоимость, рыночная и плановая экономические системы. М. 2005.

17. Кревер Г.А. Изменения массового сознания - непосредственная причина кризиса социализма. М. 2000.