УЧЕНЫХ ВЕДУТ НА ЗАКЛАНИЕ

Уже пошли под нож  крупные, поль­зующиеся мировой известностью ин­ституты.

В советские времена был очень популярен следующий анекдот.

Агента ЦРУ послали, чтобы он орга­низовал социальный протест и беспо­рядки. Тот внедрился, стал директо­ром завода и на общем собрании объявляет. «Откликаясь на планы партии и правительства, начинаем работать без выходных.» Ожидает негодующих возгласов, но нет - мол­чание. Начали работать без выход­ных. Тогда агент заходит со следую­щей карты: «Чтобы повысить эффек­тивность производства, со следую­щей недели будем работать без зарп­латы!» Опять народ все понимает, трудно стране, не до зарплаты. А ру­ководство-то агента торопит - пора давать конкретные результаты. И тог­да он идет на крайность: «Чтобы по­легче жилось нашей пищевой промыш­ленности, в воскресенье всем заво­дом будем вешаться!». И - о чудо! -поднимается одна рука. Ну, думает, сработало. Рабочий его и спрашива­ет «Веревку свою приносить или профком выдаст?».

В каждой шутке есть лишь доля шутки, а остальное - чистая правда.

Поздравим себя! Именно так и про­водят реформы в российской науке и образовании.

Анекдот стал пьесой из жизни, до­ступной всем, имеющим глаза и уши. Неизвестно, есть ли среди ее участ­ников незадачливые агенты ЦРУ, но наверняка можно сказать, что рефор­маторы - работники пера и топора - не лишены исследовательской  жилки. Они пытаются не только вызывать социальный протест, но и посмотреть, до какой же стадии у нас разложилось общество и отдельные люди. Посмот­рим и мы на развитие событий.

Акт I. На коллегии Министерства образования и науки РФ 2 сентября 2004 года принимается концепция, по которой число вузов на федеральном бюджете должно сократиться пример­но в 18 раз, а исследовательских ин­ститутов - примерно в 25. С образо­ванием, по данным того же министер­ства, в России так или иначе связаны около 80 млн чел. И тут руководители наши явно напрашиваются на протес­ты, волнения, баррикады, а там и до майдана недалеко: Однако ж нет! По­шумели, поговорили, но в конце кон­цов притерпелись. Договорились, что будут делать то же самое, но не спе­ша - с чувством, с толком, с расста­новкой. Рассказывают, что если лягуш­ку бросить в кастрюлю с кипящей водой, то лягушка из нее выпрыгнет, а если в кастрюлю с холодной водой и начать нагревать, то лягушка сварит­ся, так и не осознав, что с ней про­изошло.

Акт II. Следующий сильный ход. Этой зимой уже разослали по вузам предупреждение, что их будут сли­вать друг с другом, даже если они рас­положены в разных городах и разных регионах. И сказали, чтобы готовили народ. Посулили самым прытким ву­зам по 500 млн руб., чтобы они забы­ли про свой главный профиль и созда­ли что-то эдакое, связанное с иннова­циями и инноватикой. Наконец, сам министр А. А. Фурсенко смело бросил­ся на амбразуру, сделав провокаци­онное заявление. В Курчатовском ин­ституте призвал всех ученых, недо­вольных зарплатой, выметаться из института и признался, что сам жи­вет не на зарплату. Казалось бы, са­мое время возмутиться, но нет, опять тишина. Матерятся директора и рек­торы в кулуарах, а как дело доходит до собраний, то улыбаются и кивают, одобряют и поддерживают.

Акт III. Как бы последний. В Древ­нем Риме существовала жестокая казнь для бежавших с поля боя легио­нов - умертвляли каждого десятого. В Новое время фашистские каратели додумались до усовершенствования этой технологии - заложники сами дол­жны были выбирать из своей среды жертв на заклание. Поскольку ноу-хау не должно пропадать. Российской ака­демии наук предложено сделать то же самое - сократить саму себя.

Вначале - как бы на 20% за три года, но зато оставшимся будут пла­тить аж по тысяче долларов А для чего же сокращать на 20%? Ведь со­кращаемые инвалиды умственного труда и так получают немного - за их счет остающимся финансирование не поднять.

Но тут, очевидно, хочется разде­лять и властвовать, организовать одних ученых для сбрасывания в про­пасть других. Уже пошли под нож круп­ные, пользующиеся мировой извест­ностью институты. Причем еще до всяких гипотетических повышений всем институтам предписано занять­ся людоедством - уменьшить списоч­ный состав в некоторых случаях на 25%

Естественно, дирекция институтов в узком кругу толкует про «преступ­ление руководства», а вне его берет под козырек и думает, как самим себе ловчее руки - ноги ампутировать. И в строгом соответствии с анекдотом не только не возникают протесты, но по­являются совершенно конкретные вопросы про веревку.

Хотя пьеса пока и не закончена, мы возьмем на себя труд дать предвари­тельный комментарий критика, пола­гающийся любой серьезной драматур­гии. Это пьеса об утрате, о том, что недавно, кажется, еще было, но чего уже нет.

В первом акте мы видим, что у нас нет общественного мнения. Более того, мы получаем наглядно понима­ние того, почему его у нас нет. Ведь общественное мнение возникает из общих задач, общих целей, общего дела. Но в России сейчас ни перед кем не стоит общих задач, никто не пре­следует общих целей, никто не дела­ет общего дела.

Во втором акте неведомый гений, совмещенный со злодейством, пока­зывает зрителю, что нет у нас и про­фессиональной солидарности. Обще­ство и власть могут не понимать, что происходит в сфере науки и образо­вания, в каком направлении они мо­гут и должны развиваться. Но в среде ученых и преподавателей это не мо­гут не понимать. Однако действующие лица не встают и не говорят, что де­лается глупость.

Наконец, в третьем акте перед нами раскрывается картина и вовсе поразительная. Оказывается, в науч­ном и образовательном сообществе нет уже и инстинкта самосохранения. Никто даже не задумывается, что этим сокращением дело не ограничит­ся. За ним будет другое, третье. Люди готовы себя убедить в том, что если сдать товарища, то их пощадят, вме­сто того чтобы пустить в свое созна­ние простую мысль: сегодня его, а завтра-то – меня.

По трем актам уже угадывается и главная мысль произведения. Утраче­но любопытство. Никто не спросит, зачем производятся все реформы и преобразования, кем и с какой целью, почему именно так, а не иначе.

Антон Чехов советовал по капле выдавливать из себя раба. Наша за­дача значительно сложнее - нам до уровня раба надо еще дорасти. Раб, долг которого - абсолютное повинове­ние, все же обязан спросить у госпо­дина, за что же его наказывают, с тем чтобы в следующий раз угодить. Нам не хватает чувства собственного достоинства и здравого смысла не толь­ко чтобы задать этот вопрос, но даже чтобы узнать, а кто же наш господин, который нас так немилосердно кара­ет. Или остается согласиться с тем, что мы - бараны, изумительно точный диагноз которым поставил Андрей Макаревич.

Пастухи без особых хлопот над баранами ставят опыт.

Не спросившись про их желания, ставят опыт на выживание.

Вечерами за шашлыками громко цокают языками.

Удивляясь на стадо с кручи - ох, живучи, ну и живучи!

 

 

Георгии МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук;

Андрей ПОДЛАЗОВ, кандидат физико-математических наук,

Институт прикладной мате­матики им. М.В. Келдыша РАН